И море, и Гомер - всё движется любовью.
Это ужасно. Драма с утра.
07.02.2010 в 12:13
Пишет Prosto_YA!:Автор: [J]alexamanga[/J]
Название: Свадебный подарок
По заявке Prosto_YA!:
"Ты так откpовенно любишь,
Я, я так безнадёжно попала.
Мы, мы шепчем дpyг дpyгy секpеты,
Мы всё понимаем, и только этого мало".
Земфира
Примечание №1: www.weborama.ru/#/music/The_Courteeners/Misfits... - слушать при чтении.
Примечание №2: фемслэш+слэш.
читать дальшеТы всегда хотела их фото с автографами.
Ты улыбалась мне в лучах рассвета и радостно говорила: «Обожаю Джерри с Даймоном! Они просто супер! А ты меня обожаешь?»
«Конечно», - отвечала я. – «Я тебя люблю».
Больше жизни.
Но мертва почему-то не я, а ты.
- ДЖЕРРИИИИИ!!!
Я тут же ослеп от фотовспышек, а в ушах зазвенело от пронзительного крика сотни глоток.
Фанатки вообще с готовностью смеялись и визжали во все горло при каждом нашем с партнером движении, я даже почти привык. Но эта выходка Джеральда вызвала настоящий шквал. Я с трудом удержался, чтобы не потрясти моей бедной оглушенной головой. Давно уже не удивляюсь тому, что в этом шуме и хаосе моя башка еще способна отвечать на вопросы из зала, к тому же остроумно. Просто чудо-организм у меня. Сам завидую.
Джек лыбился мне, весь такой якобы смущенный. Ну да, он только что приподнял майку передо мной, на секунду обнажив свой прекрасный накачанный живот.
Как мне это надоело.
Фанатки писались от счастья. Как им мало надо – всего лишь мой или его взгляд, улыбка, голос. И все, жизнь закончилась хеппи-эндом, можно умереть. Воистину блаженны те, кому хватает мизера.
Мне было достаточно одной твоей улыбки, чтобы вдруг увидеть небо не просто синим, а лазурным, деревья не просто зелеными, а изумрудными. Достаточно было одного твоего касания, чтобы успокоиться и ответить на твой вопрошающий взгляд: «Да ладно, просто шеф – придурок». Достаточно одного твоего грациозного движения было, чтобы я схватилась за свой фотоаппарат и начала щелкать-щелкать-щелкать без остановки – потому что невозможно не попытаться запечатлеть такую красоту. Такие невероятные глаза. Скулы. Длинную шею и изящные пальцы. Совершенные ноги.
Ты смеялась ранним утром, глядя в больничное окно, и говорила: «Обожаю Даймона! Хочу автограф! Его закорючка – на втором месте в моем списке желаний. Получу, и можно умирать».
«Не говори так!» - попросила я. Ты смолчала. Тогда я спросила: «А что на первом?»
Ты повернулась тогда ко мне и очень серьезно сказала: «Ты, конечно».
А мне мало одной радужной улыбки.
И Джек слишком легко, слишком по заказу выдает эти гомосексуальные улыбочки и объятия. Мы партнеры только по сериалу, а не в жизни, так и зачем пачкаться, скажите на милость? Но нет, он с самого начала придумал игру, а чертов продюсер поддержал. Ну и пошло–поехало, с первых же серий, с первых же конов. Суки.
Мой партнер любит на миг прижаться ко мне в магазинах, на дорожках к сцене, на ипподромах, в перерывах между сьемками… Всякий раз я хочу завопить:«Че-о-орт!», потому что легкое, в пару секунд касание наших тел просто физически бьет меня током. Сердце под горлом, воздуха не хватает, а к коже, в том месте, где дотронулся сука Джек, будто зажигалку подносят. И это, конечно, не все мои ощущения, но говорить не буду, сами догадывайтесь.
Каждый раз меня самого пугает такая термоядерная реакция. Мной можно обогревать города, и сенаторам бы это ничего не стоило – достаточно приставить ко мне Джека. Я ненавижу, когда он касается ко мне – а партнер знает это отлично, и будто специально выбивает меня из колеи. Да нет, какое «будто» - так и есть.
Мой партнер прижимается ко мне секунду, две, а потом равнодушно отворачивается. Или лыбится фанаткам. Или разговаривает с оператором. И каждый раз Джек внимательно отслеживает реакцию публики. Ему дико нравится слышать сбитое дыхание окружающих, от гадливости или от восторга – неважно. Главное, я почти читаю в такие моменты мысли наблюдателей: «Да, вот оно, это химия! Мы знали!!!»
Я каждый раз шиплю ему: «Сука!», но он только радостно улыбается – публике, не мне. Ко мне он абсолютно равнодушен. Мы оба, черт побери, натуралы. В кино только натуралам можно играть геев, вот такая штука. Отчего продюсер, кстати, и соглашается на игру Джека – он прекрасно знает, что игра «И нашим, и вашим» привлечет в наш лагерь фанатов всех ориентаций, и не только девушек, но и мужчин. Рейтинг – наше все.
Никогда Джек не касается меня наедине.
Сучья химия.
Ты мечтала выучиться на химика-технолога, тебе всегда легко давались науки. Не то, что мне – диковатой пацанке с фотоаппаратом в одной руке и карандашом в другой. Ты училась прекрасно, и твои учителя всегда тебя хвалили. Ты проходила программу вместе со всем классом, и еще брала факультативы. Каждый раз, когда ты звонко рапортовала формулы на экзаменах, сидя перед всем классом в своем инвалидном кресле, ребята смотрели на тебя с раскрытым ртом.
Худенькая, как спичка, с темным ершиком вместо прически, с синяками под глазами – голодный воробышек, а не девочка, - каждый раз ты заставляла смотреть на себя, как на первую красавицу. Мальчишки и девчонки завороженно пялились на тебя со смесью жалости и восхищения в глазах – а ты в очередной раз сдавала экзамен на пять. Они смотрели на тебя – и забывали на следующий же день. А я шла в больницу устраивать тебе фотосессию.
И потом забывала дышать от нежности, когда рассматривала твои портреты.
А сейчас я не могу смотреть на твои фото – потому что на них ты слишком живая. Хотя и смертельно больна – но ты горела жизнью ярче, чем многие мои здоровые друзья.
Джек – он, конечно, не Джек, а Джеральд, это я его так зову – уселся на свой стул и похлопал меня по колену. Был бы я фанатом, я бы умер.
Но я не фанат. Я всего лишь смертельно влюблен в него.
Так что пришлось мне улыбнуться в ответ и откомментировать его поведение, тут же забыв, что сказал. Все захохотали, и особенно Джек – он вообще смешливый.
Когда он приглашал меня на свою помолвку, он не ржал. Он улыбался – ехидно так, будто зная, что у меня на душе. Ни фига он не угадал – я никак не отреагировал на сию новость. То есть, отреагировал, как положено: «Вау, приятель, рад за тебя, познакомь с ней, чтобы я ее украл!» Джек заржал, как всегда – но в глазах у него проскользнуло что-то… Что я не понял сразу. Что-то, очень похожее на разочарование. «Хотел, чтобы я расплакался? А вот хрен!» - так я думал, пожимая широченную лапу Джека.
Нет, правда, я совсем не расстроился тогда.
Когда вечером я, лежа в постели, представил себе Джека с этой его невестой – вот тогда пришел зверь песец.
Я представил себе его широкие плечи, его горячее дыхание в женскую шею. Его крепкие объятия, его мутные от наслаждения глаза. Их стоны, и скрип кровати, и влажную кожу представил себе – и кончил.
Тогда пришел зверь песец и навалился душным воротником на шею, не давая сглотнуть комок в горле. Той ночью я один выжрал весь коньяк, припрятанный в баре моего номера. Хорошо, что следующее утро было выходным.
На свои девятнадцать лет я впервые напилась. По-настоящему, до потери координации и до вертолетов в голове. Я приперлась в твою палату и призналась тебе в любви. Наверное.
Боже, я не помню! Кретинка! Такое - и не помнить!!!
Помню, что проснулась тогда задницей на кафельном полу, а лицом в простыне. В правой руке намертво зажатая камера, а в голове и во рту – лучше не говорить, что. Ты держала меня за левую руку и глядела на меня так ласково и нежно, типа: «Я все равно тебя обожаю, несмотря на то, что ты сучий потрох», что я задохнулась от стыда. Я набрала воздуху, чтобы начать извиняться, но ты успела первая. Ты сказала: «Я тоже тебя люблю». Понимаете – не просто так, не по-сестрински, так не говорят подружки, поедая мороженое и дерясь подушками. Понимаете?
Ты сказала мне: «В качестве свадебного подарка принесешь мне фото Джерри и Даймона с их автографами».
«Все-что-угодно-хоть-луну-с-неба-да-да-да-да-только-будь-со-мной!!!»
Ничего я не сказала в тот раз, а только слабо кивнула, с трудом поднялась и пошла клянчить антипохмелин у медсестры. Мне сказали, что я вопила на всю больницу, размахивая фотоаппаратом: «Я тебя люблю, Анна, и ебись все конем!!!» Меня собирались вынести, но пациенты в соседних палатах – и ты тоже - уговорили персонал сжалиться над пьяной девушкой и пустить к тебе. У твоей постели я села на пол и уснула, уткнувшись лицом в койку. И все.
Гм. Я думаю, можно было и не материться. Но ты все равно сказала, что это было лучшее любовное признание. «Лучше, чем чье?» - «Чем киношное, балда ревнивая».
После пресс-конференции мы уселись за раздаточный стол. Это мы его так называем – специальный длинный стол со всякой фигней, на которой можно писать автографы.
Джек и тут не преминул облапать меня. Как обычно, я словно не обратил внимания. Но сука партнер прекрасно изучил меня уже за первый сезон сериала, и отлично расшифровывает каждый мой жест и взгляд. Я его – тоже.
Джек довольно хмыкнул, понимая, что я снова завис – это называется «разрыв паттерна», кажется - и уселся на свое место. Соседний стул мой. Конечно. Черт.
Колено Джека прикоснулось к моему.
Как ни странно, тут я успокоился. И принялся раздавать бесконечные автографы.
Прошло уже минут пятнадцать с начала «раздачи», когда эта девушка появилась передо мной. Я заметил ее раньше, в зале, когда она забралась на свой стул и принялась щелкать нас. Фотоаппаратом. Прибор у нее был огромным – я бы жил припеваючи, если бы мой, гхм, младший Даймон был такого же размера, как объектив у ее камеры. Профи, похоже. Странно, что она не тусила в общей толпе журналистов. Для них же, глупых, придуман первый ряд – чтобы они никого не убили своими техно-штучками. Но она, видимо, решила выделиться. «Что ж, ее проблемы», - подумал я тогда и тут же снова завис. Сука Джек хлопнул меня тогда по плечу. Я только надеялся, что никто не заметил.
Теперь эта девушка протягивала мне фотокарточку, где мы с Джеком обращались друг к другу – только что сделанную, буквально пять минут назад. Ну да, портативные принтеры и карт-ридеры. Прогресс. Но не о том речь. Это фото заставило меня посмотреть на девушку внимательнее, и тут же я пожалел об этом. Потому что в ее глазах царила такая чудовищная боль, что моя улыбка мгновенно увяла, а в сердце что-то кольнуло. Такая же боль, как моя… Нет – хуже. Кому-то может быть хуже, чем мне.
Она совсем не походила на фанатку. Скорее, на человека, который только что потерял свою любовь.
- Эй, с вами все в порядке? – спросил я.
- Да, все о'кей, - сказала она со славянским акцентом. – Подпишите фото для Анны, пожалуйста.
- О, вас зовут Анна? Прекрасное имя, - включился Джек, сияя улыбкой.
- Мое имя Кристина, - глухо произнесла девушка.
Я пнул под столом Джека, открывшего было рот. Мой партнер осекся и молча подписал фото.
- Надеюсь, Анне понравится, - улыбнулся я, возвращая фотографию.
- Она умерла от лейкемии. Уже неделю ее нет, - прошептала Кристина. – Извините.
Девушка резко повернулась, чуть не смахнув минералку на столе, и пошла прочь.
До конца презентации мы с Джеком рта не раскрыли. Кристина подействовала на меня гораздо сильнее, чем я сам мог подумать. Я представил - а что, если Джек умрет? Только не это.
- Джек, ты сейчас куда? – спросил я, усаживаясь в машину.
- Не знаю, - пожал плечами мой партнер. – А что?
- Давай ко мне в гости.
Джек впал в ступор. На секунду - но я заметил. Вау. Впервые завис не я, а он, причем мне даже не потребовалось прикасаться к нему. Я Бэтмен.
- В гости? – переспросил он. – Отлично! Давно хотел оценить твой номер. На что спорим, что моя гостиница круче?
- На твою задницу, - усмехнулся я, откидываясь на сиденье. Джек с водителем заржали.
Потом Джек прищурился и сказал:
- Идет. Если моя круче, пострадает задница твоя. Если наоборот, то и это наоборот. Ну, то есть…
- Я понял, - прервал я его. – По рукам.
Мы хлопнули по рукам, и Джек на мгновение задержал мою ладонь в своей. Совсем на крошечное мгновение, но этого хватило, чтобы я разогрелся, как вулкан перед извержением. Черт, вот надо ему, чтобы я всегда был на нервах и на пределе!
- Ты, сука! – прошипел я.
Но тут же мой рот заткнули поцелуем.
Джек. Целовал. Меня.
О Боже.
Тихо зашипело стекло, отделяя водителя от нас.
- Я подумал – если ты умрешь, то я без тебя не смогу, - сказал Джек, отрываясь от меня.
- Даже и не знал, что ты такой чувствительный, - усмехнулся я.
- Заткнись, Даймон! Хотя бы сейчас не язви! Сколько можно отталкивать?
- Что? – прошептал я. – Так это была… не игра?
Джек посмотрел на меня с жалостью и снова поцеловал.
Я смотрю на шлифованный серый гранит. Твой выгравированный портрет улыбается мне. «Анна Шемякина, 1987-2007».
Ты при жизни улыбалась совсем не так. Гораздо солнечнее и теплее. Даже когда тебя мучили невыносимые боли от химии, даже когда у тебя выпали последние волосы, и тебе трудно было поднять руку, не то что встать с постели, – даже тогда ты упрямо продолжала улыбаться. Анна, Божья благодать…
Я показываю тебе фото с автографами. Две закорючки на двух влюбленных лицах. Я не вру, это очевидно – мужчины любят друг друга настоящей, неподдельной любовью. Не телом, а душой. Это много сильнее.
Наверное, именно поэтому ты обожала этот сериал. Я медленно кладу карточку на могилу и продолжаю смотреть на твое лицо.
Твой свадебный подарок.
URL записиНазвание: Свадебный подарок
По заявке Prosto_YA!:
"Ты так откpовенно любишь,
Я, я так безнадёжно попала.
Мы, мы шепчем дpyг дpyгy секpеты,
Мы всё понимаем, и только этого мало".
Земфира
Примечание №1: www.weborama.ru/#/music/The_Courteeners/Misfits... - слушать при чтении.
Примечание №2: фемслэш+слэш.
читать дальшеТы всегда хотела их фото с автографами.
Ты улыбалась мне в лучах рассвета и радостно говорила: «Обожаю Джерри с Даймоном! Они просто супер! А ты меня обожаешь?»
«Конечно», - отвечала я. – «Я тебя люблю».
Больше жизни.
Но мертва почему-то не я, а ты.
- ДЖЕРРИИИИИ!!!
Я тут же ослеп от фотовспышек, а в ушах зазвенело от пронзительного крика сотни глоток.
Фанатки вообще с готовностью смеялись и визжали во все горло при каждом нашем с партнером движении, я даже почти привык. Но эта выходка Джеральда вызвала настоящий шквал. Я с трудом удержался, чтобы не потрясти моей бедной оглушенной головой. Давно уже не удивляюсь тому, что в этом шуме и хаосе моя башка еще способна отвечать на вопросы из зала, к тому же остроумно. Просто чудо-организм у меня. Сам завидую.
Джек лыбился мне, весь такой якобы смущенный. Ну да, он только что приподнял майку передо мной, на секунду обнажив свой прекрасный накачанный живот.
Как мне это надоело.
Фанатки писались от счастья. Как им мало надо – всего лишь мой или его взгляд, улыбка, голос. И все, жизнь закончилась хеппи-эндом, можно умереть. Воистину блаженны те, кому хватает мизера.
Мне было достаточно одной твоей улыбки, чтобы вдруг увидеть небо не просто синим, а лазурным, деревья не просто зелеными, а изумрудными. Достаточно было одного твоего касания, чтобы успокоиться и ответить на твой вопрошающий взгляд: «Да ладно, просто шеф – придурок». Достаточно одного твоего грациозного движения было, чтобы я схватилась за свой фотоаппарат и начала щелкать-щелкать-щелкать без остановки – потому что невозможно не попытаться запечатлеть такую красоту. Такие невероятные глаза. Скулы. Длинную шею и изящные пальцы. Совершенные ноги.
Ты смеялась ранним утром, глядя в больничное окно, и говорила: «Обожаю Даймона! Хочу автограф! Его закорючка – на втором месте в моем списке желаний. Получу, и можно умирать».
«Не говори так!» - попросила я. Ты смолчала. Тогда я спросила: «А что на первом?»
Ты повернулась тогда ко мне и очень серьезно сказала: «Ты, конечно».
А мне мало одной радужной улыбки.
И Джек слишком легко, слишком по заказу выдает эти гомосексуальные улыбочки и объятия. Мы партнеры только по сериалу, а не в жизни, так и зачем пачкаться, скажите на милость? Но нет, он с самого начала придумал игру, а чертов продюсер поддержал. Ну и пошло–поехало, с первых же серий, с первых же конов. Суки.
Мой партнер любит на миг прижаться ко мне в магазинах, на дорожках к сцене, на ипподромах, в перерывах между сьемками… Всякий раз я хочу завопить:«Че-о-орт!», потому что легкое, в пару секунд касание наших тел просто физически бьет меня током. Сердце под горлом, воздуха не хватает, а к коже, в том месте, где дотронулся сука Джек, будто зажигалку подносят. И это, конечно, не все мои ощущения, но говорить не буду, сами догадывайтесь.
Каждый раз меня самого пугает такая термоядерная реакция. Мной можно обогревать города, и сенаторам бы это ничего не стоило – достаточно приставить ко мне Джека. Я ненавижу, когда он касается ко мне – а партнер знает это отлично, и будто специально выбивает меня из колеи. Да нет, какое «будто» - так и есть.
Мой партнер прижимается ко мне секунду, две, а потом равнодушно отворачивается. Или лыбится фанаткам. Или разговаривает с оператором. И каждый раз Джек внимательно отслеживает реакцию публики. Ему дико нравится слышать сбитое дыхание окружающих, от гадливости или от восторга – неважно. Главное, я почти читаю в такие моменты мысли наблюдателей: «Да, вот оно, это химия! Мы знали!!!»
Я каждый раз шиплю ему: «Сука!», но он только радостно улыбается – публике, не мне. Ко мне он абсолютно равнодушен. Мы оба, черт побери, натуралы. В кино только натуралам можно играть геев, вот такая штука. Отчего продюсер, кстати, и соглашается на игру Джека – он прекрасно знает, что игра «И нашим, и вашим» привлечет в наш лагерь фанатов всех ориентаций, и не только девушек, но и мужчин. Рейтинг – наше все.
Никогда Джек не касается меня наедине.
Сучья химия.
Ты мечтала выучиться на химика-технолога, тебе всегда легко давались науки. Не то, что мне – диковатой пацанке с фотоаппаратом в одной руке и карандашом в другой. Ты училась прекрасно, и твои учителя всегда тебя хвалили. Ты проходила программу вместе со всем классом, и еще брала факультативы. Каждый раз, когда ты звонко рапортовала формулы на экзаменах, сидя перед всем классом в своем инвалидном кресле, ребята смотрели на тебя с раскрытым ртом.
Худенькая, как спичка, с темным ершиком вместо прически, с синяками под глазами – голодный воробышек, а не девочка, - каждый раз ты заставляла смотреть на себя, как на первую красавицу. Мальчишки и девчонки завороженно пялились на тебя со смесью жалости и восхищения в глазах – а ты в очередной раз сдавала экзамен на пять. Они смотрели на тебя – и забывали на следующий же день. А я шла в больницу устраивать тебе фотосессию.
И потом забывала дышать от нежности, когда рассматривала твои портреты.
А сейчас я не могу смотреть на твои фото – потому что на них ты слишком живая. Хотя и смертельно больна – но ты горела жизнью ярче, чем многие мои здоровые друзья.
Джек – он, конечно, не Джек, а Джеральд, это я его так зову – уселся на свой стул и похлопал меня по колену. Был бы я фанатом, я бы умер.
Но я не фанат. Я всего лишь смертельно влюблен в него.
Так что пришлось мне улыбнуться в ответ и откомментировать его поведение, тут же забыв, что сказал. Все захохотали, и особенно Джек – он вообще смешливый.
Когда он приглашал меня на свою помолвку, он не ржал. Он улыбался – ехидно так, будто зная, что у меня на душе. Ни фига он не угадал – я никак не отреагировал на сию новость. То есть, отреагировал, как положено: «Вау, приятель, рад за тебя, познакомь с ней, чтобы я ее украл!» Джек заржал, как всегда – но в глазах у него проскользнуло что-то… Что я не понял сразу. Что-то, очень похожее на разочарование. «Хотел, чтобы я расплакался? А вот хрен!» - так я думал, пожимая широченную лапу Джека.
Нет, правда, я совсем не расстроился тогда.
Когда вечером я, лежа в постели, представил себе Джека с этой его невестой – вот тогда пришел зверь песец.
Я представил себе его широкие плечи, его горячее дыхание в женскую шею. Его крепкие объятия, его мутные от наслаждения глаза. Их стоны, и скрип кровати, и влажную кожу представил себе – и кончил.
Тогда пришел зверь песец и навалился душным воротником на шею, не давая сглотнуть комок в горле. Той ночью я один выжрал весь коньяк, припрятанный в баре моего номера. Хорошо, что следующее утро было выходным.
На свои девятнадцать лет я впервые напилась. По-настоящему, до потери координации и до вертолетов в голове. Я приперлась в твою палату и призналась тебе в любви. Наверное.
Боже, я не помню! Кретинка! Такое - и не помнить!!!
Помню, что проснулась тогда задницей на кафельном полу, а лицом в простыне. В правой руке намертво зажатая камера, а в голове и во рту – лучше не говорить, что. Ты держала меня за левую руку и глядела на меня так ласково и нежно, типа: «Я все равно тебя обожаю, несмотря на то, что ты сучий потрох», что я задохнулась от стыда. Я набрала воздуху, чтобы начать извиняться, но ты успела первая. Ты сказала: «Я тоже тебя люблю». Понимаете – не просто так, не по-сестрински, так не говорят подружки, поедая мороженое и дерясь подушками. Понимаете?
Ты сказала мне: «В качестве свадебного подарка принесешь мне фото Джерри и Даймона с их автографами».
«Все-что-угодно-хоть-луну-с-неба-да-да-да-да-только-будь-со-мной!!!»
Ничего я не сказала в тот раз, а только слабо кивнула, с трудом поднялась и пошла клянчить антипохмелин у медсестры. Мне сказали, что я вопила на всю больницу, размахивая фотоаппаратом: «Я тебя люблю, Анна, и ебись все конем!!!» Меня собирались вынести, но пациенты в соседних палатах – и ты тоже - уговорили персонал сжалиться над пьяной девушкой и пустить к тебе. У твоей постели я села на пол и уснула, уткнувшись лицом в койку. И все.
Гм. Я думаю, можно было и не материться. Но ты все равно сказала, что это было лучшее любовное признание. «Лучше, чем чье?» - «Чем киношное, балда ревнивая».
После пресс-конференции мы уселись за раздаточный стол. Это мы его так называем – специальный длинный стол со всякой фигней, на которой можно писать автографы.
Джек и тут не преминул облапать меня. Как обычно, я словно не обратил внимания. Но сука партнер прекрасно изучил меня уже за первый сезон сериала, и отлично расшифровывает каждый мой жест и взгляд. Я его – тоже.
Джек довольно хмыкнул, понимая, что я снова завис – это называется «разрыв паттерна», кажется - и уселся на свое место. Соседний стул мой. Конечно. Черт.
Колено Джека прикоснулось к моему.
Как ни странно, тут я успокоился. И принялся раздавать бесконечные автографы.
Прошло уже минут пятнадцать с начала «раздачи», когда эта девушка появилась передо мной. Я заметил ее раньше, в зале, когда она забралась на свой стул и принялась щелкать нас. Фотоаппаратом. Прибор у нее был огромным – я бы жил припеваючи, если бы мой, гхм, младший Даймон был такого же размера, как объектив у ее камеры. Профи, похоже. Странно, что она не тусила в общей толпе журналистов. Для них же, глупых, придуман первый ряд – чтобы они никого не убили своими техно-штучками. Но она, видимо, решила выделиться. «Что ж, ее проблемы», - подумал я тогда и тут же снова завис. Сука Джек хлопнул меня тогда по плечу. Я только надеялся, что никто не заметил.
Теперь эта девушка протягивала мне фотокарточку, где мы с Джеком обращались друг к другу – только что сделанную, буквально пять минут назад. Ну да, портативные принтеры и карт-ридеры. Прогресс. Но не о том речь. Это фото заставило меня посмотреть на девушку внимательнее, и тут же я пожалел об этом. Потому что в ее глазах царила такая чудовищная боль, что моя улыбка мгновенно увяла, а в сердце что-то кольнуло. Такая же боль, как моя… Нет – хуже. Кому-то может быть хуже, чем мне.
Она совсем не походила на фанатку. Скорее, на человека, который только что потерял свою любовь.
- Эй, с вами все в порядке? – спросил я.
- Да, все о'кей, - сказала она со славянским акцентом. – Подпишите фото для Анны, пожалуйста.
- О, вас зовут Анна? Прекрасное имя, - включился Джек, сияя улыбкой.
- Мое имя Кристина, - глухо произнесла девушка.
Я пнул под столом Джека, открывшего было рот. Мой партнер осекся и молча подписал фото.
- Надеюсь, Анне понравится, - улыбнулся я, возвращая фотографию.
- Она умерла от лейкемии. Уже неделю ее нет, - прошептала Кристина. – Извините.
Девушка резко повернулась, чуть не смахнув минералку на столе, и пошла прочь.
До конца презентации мы с Джеком рта не раскрыли. Кристина подействовала на меня гораздо сильнее, чем я сам мог подумать. Я представил - а что, если Джек умрет? Только не это.
- Джек, ты сейчас куда? – спросил я, усаживаясь в машину.
- Не знаю, - пожал плечами мой партнер. – А что?
- Давай ко мне в гости.
Джек впал в ступор. На секунду - но я заметил. Вау. Впервые завис не я, а он, причем мне даже не потребовалось прикасаться к нему. Я Бэтмен.
- В гости? – переспросил он. – Отлично! Давно хотел оценить твой номер. На что спорим, что моя гостиница круче?
- На твою задницу, - усмехнулся я, откидываясь на сиденье. Джек с водителем заржали.
Потом Джек прищурился и сказал:
- Идет. Если моя круче, пострадает задница твоя. Если наоборот, то и это наоборот. Ну, то есть…
- Я понял, - прервал я его. – По рукам.
Мы хлопнули по рукам, и Джек на мгновение задержал мою ладонь в своей. Совсем на крошечное мгновение, но этого хватило, чтобы я разогрелся, как вулкан перед извержением. Черт, вот надо ему, чтобы я всегда был на нервах и на пределе!
- Ты, сука! – прошипел я.
Но тут же мой рот заткнули поцелуем.
Джек. Целовал. Меня.
О Боже.
Тихо зашипело стекло, отделяя водителя от нас.
- Я подумал – если ты умрешь, то я без тебя не смогу, - сказал Джек, отрываясь от меня.
- Даже и не знал, что ты такой чувствительный, - усмехнулся я.
- Заткнись, Даймон! Хотя бы сейчас не язви! Сколько можно отталкивать?
- Что? – прошептал я. – Так это была… не игра?
Джек посмотрел на меня с жалостью и снова поцеловал.
Я смотрю на шлифованный серый гранит. Твой выгравированный портрет улыбается мне. «Анна Шемякина, 1987-2007».
Ты при жизни улыбалась совсем не так. Гораздо солнечнее и теплее. Даже когда тебя мучили невыносимые боли от химии, даже когда у тебя выпали последние волосы, и тебе трудно было поднять руку, не то что встать с постели, – даже тогда ты упрямо продолжала улыбаться. Анна, Божья благодать…
Я показываю тебе фото с автографами. Две закорючки на двух влюбленных лицах. Я не вру, это очевидно – мужчины любят друг друга настоящей, неподдельной любовью. Не телом, а душой. Это много сильнее.
Наверное, именно поэтому ты обожала этот сериал. Я медленно кладу карточку на могилу и продолжаю смотреть на твое лицо.
Твой свадебный подарок.
@темы: разное