Надо понимать, что вы ограждены от жизни заборами Тверского бульвара и Большой Бронной улицы(с.)
Если бы мы жили в омежьем АУ, то всех больных омег отправляли бы в лит. Трясущаяся В. Со своими кудряшками, тощая А., из какого-то северного города, правильная К. заигрывающая с ирландцами. Сборище фриков- будто все эти люди, которые всегда остаются по одному в классах школ, наконец-то попали в свой Хогвартс. Даже ужас факультета, смотря на очередного поэта, напутавшего в расписании, только улыбается себе под нос. Видно, что взрослые, которые работают здесь, относятся к ученикам терпеливо, как к непослушным детям. Где-то дети отвечают им взаимностью.
Тут нет понятия нормы, потому что нормальных нет, кроме парочки непонятно откуда забредших. На зашедшую в туалет типичную девочку все смотрят косо- кто-то приглаживает цветные волосы, кто-то поправляет явно мужской рюкзак. Через неделю в этом же туалете незнакомая старшекурсница рассказывает мне методы укрощения Гвоздевых.
В столовой, которая вечером превращается в ресторан, можно сесть за любой столик- ты не будешь лишним. Чувство, что люди, которые учатся здесь, правда слишком открыты и им нужна эта передержка в пять лет, чтобы адаптироваться к жизни. Я прошу ручки и незнакомых студентов и тут же получаю их. Потом какая-то девочка дает мне таблетку от кашля. Я кормлю шоколадом соседей по столу. Мы как большая коммуна.
Хотя зачем мне писать про университет, когда я люблю ее? Как меня пугает та волна счастья, которая накрывает меня, когда она целует меня вечером, первый раз за день. Могу ли я передать как она подставляет лицо ветру и ее рыжие волосы горят на солнце? Мне жаль, что я не умею фотографировать и не могу показать ей, как я ее вижу, потому что она очень красива, но совершенно в это не верит, я это знаю.
Проснуться утром без ее поцелуя – смерти подобно. Приходится прогуливать пары и встречать ее из университета, по другому дожить до вечера не получится, ну никак. Она покупает мне тетрадь, и я сначала не понимаю этого, только потом, когда она спрашивает меня можно ли ее открыть, до меня доходит, что она просто дарит ее мне. В тот же вечер пишу в этой тетради обо всем, понимая, что не могу сохранить каждый день в памяти, хотя очень хочется. В университете всем давно все ясно, никто меня не осуждает, и я не могу этому не радоваться. На работе у меня Андрей, на улицах очень дружеские объятия, при встрече с Леди- показ еще более дружеских отношений, но в университете я спокойно произношу женское имя рядом со своим. Наверное, есть повод задуматься или побеспокоиться, но я слишком, слишком счастлива для этого.